Записки на полях

Летом 2006 года в газете «Известия» прошла дискуссия об интеллигенции: в чем ее сущность, осталась ли она в современной России, нужна ли вообще. Большинство участников высказывали достаточно стандартные суждения, но порой попадалось и кое-что занятное. Так, литератор Мария Мартенс, сравнив бедствующих интеллигентов с Васисуалем Лоханкиным, с презрением писала: «Чей вой раздается? Совковых интеллектуалов-неудачников, не смогших приспособиться к новому времени. Этим, не нашедшим своего места в новой России, конечно, только и осталось, что рассуждать о гибели интеллигенции. Вот, мол, мы - властители дум - за народ страдаем, а владельцы свечных заводиков нас ни в грош не ставят». Мартенс уверена, что подлинные интеллигенты - те, кто выплывает в потоке нынешнего дикого капитализма и достигает успеха, что настоящая интеллигенция рождается именно сейчас: «она умеет работать, она любит жизнь, она знает, чего хочет добиться. А нытики, привыкшие кормиться за счет дотаций, в картину современной жизни, увы, не вписываются».
Нет надобности обсуждать, что в понимании М. Мартенс является успехом. Тон ее говорит сам за себя, всё ясно. Отметим только, что плевок г-жи литераторши не стал главным перлом дискуссии. Подлинную жемчужину снес рок-музыкант Гребенщиков. Интеллигенция в его понимании - «это тот малочисленный, по счастью, слой людей, которым неустроенность сексуальной жизни не позволяет воспринимать гармонию Вселенной». Нда-а... Тут поневоле вспоминается немодный нынче комсомольский поэт Джек Алтаузен (погибший на фронте в 1942-м), адресовавший некоему эстетствующему стихотворцу такую филиппику: «Теперь гроша его не стоит лира, в утильсырье ее, пора ей сгнить! Поэт хотел противоречья мира гармонией природы подменить!»

Зачем мы совершили этот пространный экскурс в Библию? Чтобы легче было двигаться дальше. Надеюсь, вам не было скучно. Теперь, немного восстановив в памяти основные библейские события, вернемся к тому, чем мы закончили первую часть книги, — к взаимовлиянию культур и языческим наносам в нашем любимом христианстве. Продолжим дозволенные речи...
В Библии фигурирует древний, еще добиблейский миф о потопе. Вообще говоря, миф этот, как уже отмечалось, присущ многим эпосам. Он встречается в эпосе тихоокеанском, вавилонском, американском... Скажем, предания народа майя не только рассказывают о Великом потопе, но и таинственным образом перекликаются с мифами о вавилонской башне. Индейская легенда гласит, что когда-то все люди «говорили на одном языке, жили в мире, белые и черные, все вместе. Они все ожидали восхода Солнца и молились Сердцу Небес».

 

Когда-то вторгшиеся в ослабевший Египет кочевые варвары — гиксосы — огнем и мечом прошлись по стране, завоевав ее. Но потом, под влиянием великой культуры, эти дикари оцивилизовались и впоследствии из них уже получились неплохие фараоны. Если количество варваров, обрушивающихся на цивилизацию, не превышает обрабатывающих способностей цивилизации, она окультуривает дикарей. В истории тому примеров масса. Например, монголы, за-хватившие Китай... Те же гиксосы... евреи , попавшие на берега Нила...
 

...Как вам вообще библейские отношения между родственниками? На протяжении всей книги брат брата предает, обманывает, убивает, продает в рабство... И пишет Библия об этом меланхолично-повествовательно, без тени осуждения. Впрочем, в ней и более страшные вещи осуждения не находят, в чем мы не раз убедимся...

Древнееврейские патриархи вели жизнь, которая не слишком отличалась от жизни вожака в стае приматов, — их окружали многочисленные самки для совокупления, туча отпрысков и подчиненных субдоминантных особей; а у каждой кочевой стаи был свой ареал обитания, позволяющий прокормиться. Так жил и праведник Исаак.

«Авраам был уже стар и в летах преклонных, — описывает Библия один из моментов его жизни. - И сказал Авраам рабу своему, старшему в доме его, управлявшему всем, что у него было: положи руку твою под стегно мое и клянись мне...»

И поскольку у Создателя Вселенной теперь был новый преданный друг — Авраам, Господь решил поделиться с товарищем своей задумкой. И объявил Аврааму, что намеревается убить очень много людей и разрушить пару городов. Авраам, который, не задумываясь, готов был зарезать ради Бога собственного сына, отчего-то вдруг страшно обеспокоился жизнями совершенно чужих ему людей и начал ожесточенно торговаться с Богом.